Тема мемориалов на месте бывших концентрационных лагерей уже поднималась в блоге «Исторический туризм» на примере лагеря Дахау. Из обзора читатели могли получить представление о том, как власти Баварии и ФРГ сохраняли и продолжают сохранять память о страшных событиях истории XX века. Может показаться, что на этом тему можно закрыть – все концлагеря имели примерно схожую структуру и, если они не были разрушены до основания после войны, то музеи на их месте не будут сильно отличаться друг от друга.

Однако посетив мемориальный комплекс на месте бывшего концентрационного лагеря Заксенхаузен, я убедился, что ставить знак равенства между разными традициями исторической памяти даже в таких, казалось бы, общих местах, преждевременно.

История Заксенхаузена похожа на историю Дахау и большинства других крупных лагерей на территории Германии. Он образовался в 1936 году за счет слияния ряда мелких карательных учреждений – главным образом Ораниенбурга.

К этому времени контроль за лагерями уже осуществляли охранные отряды СС. Заксенхаузен стал не просто одним из многих лагерей смерти, но и административным и тренировочным центром системы террора. В нём располагалась медицинская школа СС, в которой проводились опыты над заключенными: живыми и мёртвыми. Практически весь персонал концлагерей проходил предварительную стажировку именно в Заксенхаузене. Здесь же располагалась Инспекция концентрационных лагерей – административный и командный центр всей системы, штаб-квартира дивизии СС «Мертвая голова». В непосредственной близости находились дома эсэсовских функционеров.

Заксенхаузен «на бумаге» не был «лагерем смерти», таким как Освенцим. Т.е. формально он не был местом для систематического уничтожения людей, а был своего рода «лагерем-тюрьмой», где содержались неугодные нацистскому режиму: коммунисты, социал-демократы, евреи, гомосексуалисты, цыгане, свидетели Иеговы и др. Однако тяжелейшие условия пребывания, медицинские эксперименты над заключенными, тяжелые работы неумолимо уничтожали попавших туда людей. После начала войны в лагерь стали поступать военнопленные, большинство из которых было здесь же расстреляно.

Именно здесь долгое время содержался известный протестантский пастор-антифашист Мартин Нимёллер, известный строками своего стихотворения:

«Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист.
Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ.
Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза.
Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей.
А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать».

Всего за время своего существование в Заксенхаузене погибло более 100 000 человек. Последней массовой экзекуцией стал «марш смерти» в апреле 1945 г., когда заключенных, которые еще могли ходить, отправили пешим маршем в сторону Балтийского моря, где предполагалось погрузить их на баржи и затопить. Хотя советским войскам удалось освободить колонну еще на марше, многие были расстреляны конвоем еще в начале пути.

После войны в Заксенхаузене располагался спецлагерь НКВД, где в разное время содержались коллаборационисты, военнослужащие вермахта, представители нацистской администрации. Естественно, использовались лишь отдельные помещения бараков и административные здания.

В 1950 лагерь был расформирован, а в служебных зданиях расположились части советской армии. В 1956 их сменили солдаты народной армии ГДР. Основная территория лагеря: бараки заключенных, крематорий (станция Z) были либо демонтированы, либо заброшены и постепенно разрушались.

В 1956 правительство ГДР решило устроить на месте концлагеря мемориальный комплекс в память о жертвах нацистского террора. Он был открыт 23 апреля 1961 г. По замыслу создателей, мемориальный комплекс должен был подчеркивать решающее значение Коммунистической Партии Германии в борьбе против фашизма и акцентировал внимание на заключенных-коммунистах. Справедливости ради стоит отметить, что коммунисты действительно были наиболее последовательными борцами с фашизмом, и со стороны властей ГДР подобная концепция мемориала не была вызывающей «натяжкой». Под влиянием международных протестов в плане Заксенхаузена появилась экспозиция, посвященная заключенным-евреям – реконструированные бараки 38 и 39. Напротив «Башни А», символа карательной власти СС, была возведен обелиск с 18 красными треугольниками – символами заключенных из 18 европейских стран. Внизу располагалась скульптурная группа «Освобождение» Рене Гретца.

В здании бывшей штаб-квартиры дивизии «Мёртвая голова» был организован музей Сопротивления. При входе в музей посетителей встречал витраж восточногерманского художника Вальтера Вомака, изображавшего освобождение лагеря.

После падения Берлинской стены и объединения Германии Заксенхаузен был реорганизован. Для посетителей открылись новые помещения лагеря: кабинет инспектора концлагеря, некоторые административные помещения, дорога к лагерю. Замысел реорганизации заключался в том, чтобы показать повседневную жизнь заключенных, дать посетителям представление обо всей величине их страданий у мучений.

Добавилась экспозиция, посвященная советскому особому лагерю. Для нашего соотечественника это может показаться попыткой «обелить» фашизм, мол, не только в Германии были подобные заведения. Однако не стоит делать поспешных выводов. Экспозиция, посвященная лагерю НКВД, максимально отделена от основной территории лагеря. Администрация музея подчеркивает недопустимость попыток провести параллели между «плодами» тоталитарных режимов. С одной стороны, организаторы, по их словам, стремятся не смягчать преступления нацистского режима за счет демонстрации советского лагеря, с другой – не хотят делать то же самое по отношению к сталинизму. В общем, они совершенно не хотят смешивать разные явления, причины и следствия. По-моему, им это удалось.

Всего Заксенхаузен насчитывает 13 постоянных экспозиций. Все они открыты для посетителей.

Наверное, самыми страшными из них являются бараки 38 и 39, медицинский корпус и «станция Z» — крематория концлагеря.

В отличие от Дахау, жилые бараки в Заксенхаузене выглядят так, как будто они освободились совсем недавно. Специфический запах внутри производит подавляющее впечатление, хотя, очевидно, это всего лишь высохшая древесина.

Кстати, в 1992 году группа неонацистов подожгла один из «еврейских» бараков. Пожар удалось относительно быстро потушить. Барак восстановили, однако следы поджога по-прежнему заметны.

Медицинский корпус – место, где заключенных не только лечили (о лечении в концлагере можно говорить лишь условно), но и, что случалось чаще, проводили над ними опыты. Античеловеческой нацистской медицине в Заксенхаузене посвящена отдельная экспозиция.

Вид чистого операционного стола в медицинском бараке перебивает по эмоциональному восприятию любой фильм ужасов.

Крематорий Заксенхаузена частично разрушен, однако в основном дошел до наших дней без изменений.  Кирпичные стены и торчащие куски арматуры – молчаливые свидетели высшей точки ужаса этого места. Напротив крематория – памятник узникам.

P.S.

День, в который я со своей девушкой посетил Заксенхаузен, выдался удивительно теплым и солнечным, даже для мягкой немецкой осени. Наверно, он больше подходил для посещения Трептов-парка. Или прогулки по Тиргартену. Но получилось так, как получилось.

Бараки, медицинский корпус, крематорий, залитые солнечным светом, производили странное впечатление. Все ужасы в прошлом и в светлом настоящем подобным местам уготована лишь роль музея? Вроде многочисленных музеев средневековых пыток.

Но Средние века были давно. И те люди были уж слишком непохожи на нас. Поэтому и воспринимаются все эти дыбы и крюки как нечто бесконечно далекое. «Это было давно и неправда»… И музеи пыток воспринимаются как страшилка для туристов.

С мемориалом Заксенхаузен (равно как и Дахау и с другими подобными памятниками) все иначе. Это не страшилка. Это повод задуматься над многими вопросами.

Еще живы люди, которые прошли этот кошмар. Живы и те, кто этим кошмаром руководил (власти ФРГ по-прежнему инициируют судебные преследования против 90-летних охранников и надзирателей). Человек средневековья далек от нас. Люди середины XX века еще остаются частью нашего общества и современности.

Наверное, это и есть самое страшное в музеях на месте концлагерей. То, что это было недавно. И не где-нибудь в Африке, а в сердце Европы, славной своими свободолюбивыми философскими традициями и образованным населением.

Что до сегодняшнего дня, то рекомендую ознакомиться с экспериментом американского психолога Стенли Милгрема. Его краткий вывод: «Если бы в Соединенных Штатах была создана система лагерей смерти по образцу нацистской Германии, подходящий персонал для этих лагерей можно было бы набрать в любом американском городе средней величины».

Если Вы задумали посетить музей-концлагерь, то рекомендую прежде прочитать книгу знаменитого австрийского психолога Виктора Франкла «Сказать жизни Да», который на собственном опыте описывает повседневную жизнь заключенных, психологический портрет узников и надзирателей, собственные переживания. Сам прошедший через все ужасы нацистских лагерей, Виктор Франкл разработал собственное психологическое учение, основанное на силе человеческого духа, которое помогло ему выжить. Для многих его книга стала стимулом изменить свою жизнь или её восприятие. Прочтите и узнаете, почему в концлагерях выживали не могучие телом, но сильные духом.

См. также:

Документальный фильм «Повиновение» (1965), посвященный эксперименту Стенли Милгейма

Источник